— Доктор Моррисон, не могли бы подробнее рассказать о ваших основных научных интересах и о том, что привлекло вас к этой области?
— Большая часть моих исследований была сосредоточена на понимании того, как российская империя функционировала (или не смогла этого сделать) в Центральной Азии в XIX и в начале XX веков — политической и административной истории российского колониализма. Меня также интересует, каким образом местное население взаимодействовало с новыми структурами власти, эксплуатировалось и страдало от них, а также от российской имперской идеологии. В 2019 году я опубликовал совместно отредактированную книгу о восстании 1916 года в Центральной Азии против российского правления, и меня по-прежнему интересует влияние Первой мировой войны на российские и другие европейские колонии.
Недавно я закончил большую работу по истории завоевания русскими Центральной Азии. В ней я старался избегать грандиозного повествования о «Большой игре» и вернул британцев в Индию на задворки истории. В книге также основное внимание уделяется процессам принятия решений, которые привели к продвижению России вперед, их взаимосвязи с политикой степи и центральноазиатских ханств, логистическим проблемам ведения войн во внутренней Азии и реакции местных, по крайней мере, в той мере, в какой это раскрывается в персидских хрониках. Британские и англо-индийские источники и точки зрения приводятся лишь в тех редких случаях, когда они были актуальны или хорошо информированы. В моей работе, представляющей собой серию микроисторических исследований различных этапов продвижения, Центральная Азия находится в центре повествования.
— Каково общее мнение британских ученых об Улусе Джучи?
— Его история обычно преподается как часть истории Монгольской империи и ее последствий, которая занимает видное место в учебной программе по истории средневековья в большинстве британских университетов. В New College, в котором я работаю и который является одним из колледжей, входящих в состав Оксфордского университета в Соединенном Королевстве, мы преподаем историю Улуса Джучи в рамках курса «Евразийские империи». Моя жена, Беатрис Пенати, также преподает ее в Ливерпульском университете в рамках курса по Центральной Азии от раннего нового времени до советского периода. Я думаю, что курс также, вероятно, будет включен в учебную программу университета Сент-Эндрюс в Шотландии, где его будет преподавать профессор Эндрю Пикок, а также, возможно, в Калифорнийском университете и Школе востоковедения и африканистики в Лондоне.
— Есть ли какие-либо заметные исследования, книги или исследовательские проекты британских ученых на эту тему? В качестве лектора какие еще первоисточники вы используете?
— На ум приходят две книги — «Монголы и исламский мир» Питера Джексона (в прошлом преподавателя Кильского университета, ныне пенсионера) и несколько книг Джорджа Лейна из Лондонского университета Школа востоковедения и африканистики (SOAS).
Я специалист по истории XIX века и не очень квалифицирован, чтобы обсуждать раннюю историю казахов и их ханов. Однако я горжусь материалами, которые использовал при преподавании истории Казахстана в Назарбаев Университете и, как известно любому, кто преподавал или исследовал историю Казахстана XV–XVI веков, существует небольшая группа важнейших первоисточников, которые являются основой почти всего, что мы знаем о казахах и их ханов в этот период. Все они исламские хроники, повествующие о династических историях, написанные на персидском языке (за исключением «Зубдат аль-Атар», которая написана на тюркском языке) в XVI и XVIІ веках.
— Включена ли история Золотой Орды в учебные планы университетов Великобритании? Какие программы и методики используются при преподавании этого предмета?
— Обычно это не отдельная тема, но, безусловно, преподается как часть более широкой истории Евразии в эпоху средневековья и раннего нового времени. Ее часто преподают с использованием переведенных отрывков из легкодоступных первоисточников, в частности из «Та’рих-и Джахан Гуша» Джувайни, которая была доступна в переводе на английский язык с 1950-х годов, и «Та’рих-и Рашиди», которая была переведена в 1890-х годах.
— Как недавние исследования или новые открытия повлияли на понимание Улуса Джучи в британских академических кругах?
— Я думаю, что книги, основанные на антропологической перспективе, такие как «Кочевники и внешний мир» Хазанова и «Исламизация и туземная религия в Золотой Орде» Дьюиза, были очень важны. Творчество Нурболата Масанова и (в более поздний период) Ирины Ерофеевой также имеет большое влияние.
— Какими первоисточниками или архивами чаще всего пользуются британские историки, изучающие Золотую Орду?
— Как упоминалось выше, важнейшие персидские и тюркские хроники, наряду с Тайной историей, долгое время были основой изучения, поскольку они присутствуют везде. Небольшая статья, которую я написал к 550-летию Казахского ханства, когда я преподавал в Назарбаев университете, также дает некоторое представление.
— Какие конкретные подходы или методологии, по вашему мнению, могли бы помочь заполнить существующие пробелы?
— Я думаю, что в нашем понимании казахов и ханов все еще есть некоторые важные пробелы. Общедоступные источники были созданы в соседних оседлых обществах и демонстрируют слабое понимание как кочевого общества и культуры, так и кочевых форм политической организации — в них мы никогда не слышим голоса самих казахов. Мой коллега из Назарбаев университета Томас Уэлсфорд недавно предположил, что это привело к фундаментальному непониманию Казахского ханства, поскольку авторы наших источников просто предположили, что у казахов были точно такие же формы политической власти и организации, с которыми они сами были знакомы по оседлым обществам. На самом деле, предположил он, политическая власть, которой пользовались казахские ханы в степи, могла быть совершенно иной — более подвижной, с несколькими центрами власти (что нашло отражение в двойном правлении Жанибека и Керея), и с меньшим количеством кровопролитий между соперничающими группами Чингисидов, которые были характерны для соседних оседлых племен. Я думаю, что задача следующего поколения историков, изучающих этот период, состоит в том, чтобы попытаться понять казахов с их собственной точки зрения, а не постоянно смотреть на них глазами посторонних.
Доктор Александр Моррисон — историк империи и колониальных войн, уделяющий особое внимание русским в Центральной Азии. Он занимается историей Южной Азии, и во многих его работах сравнивается российская и британская имперская и военная история. Доктор Моррисон читал курс современной истории в Oriel College, а затем был избран стипендиатом колледжа All Souls College с 2000 по 2007 год.
В 2007–2013 годах он преподавал имперскую историю в Ливерпульском университете, где в 2012 году был удостоен премии Филипа Леверхулма.
В 2014–2017 годах доктор Моррисон был профессором истории в Назарбаев университете. Затем он вернулся в Оксфорд в качестве научного сотрудника и преподавателя истории в New College. По совместительству он является преподавателем истории современных войн. Моррисон читает лекции по истории Европы и Азии, глобальной и имперской истории, а также по истории войн.
Оригинал материала на английском языке можно прочесть здесь.