Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган не боится делать то, что нужно именно ему. В своих политических играх турецкий лидер регулярно переигрывает как внутренних, так и внешних противников. При этом, оказавшись в центре очередного международного скандала или конфликта, он неизменно выходит из него с прибылью — будь то новые территории, усиление турецкого влияния или очередные уступки партнеров и конкурентов. В чем секрет политической удачливости Эрдогана и какую игру он затевает, разжигая конфликт в Восточном Средиземноморье, — в нашем материале.
«Запад есть Запад, Восток есть Восток»
Проблема мигрантов осложняет отношения Турции не только с Грецией, но и с Францией, которую уже можно считать третьей стороной конфликта в Эгейском море. Этот вопрос приобретает довольно причудливые формы и постоянно влияет на отношения между Парижем и Анкарой. Так случилось и в случае с убийством историка Самюэля Пати — его обезглавил чеченский беженец Абдулах Анзоров родом из России после показа Пати ученикам карикатур на пророка Мухаммеда. Чеченца с Турцией не объединяет ничего, кроме веры — убийца исповедовал ислам.
Проблему радикалов, особенно среди беженцев, можно считать одной из важнейших, что стоят перед Францией. А потому на похоронах учителя Макрон выступил с необычайно пылкой речью. «Он был убит, потому что исламисты хотят забрать наше будущее», — заявил французский лидер и пообещал, что страна не откажется от полной свободы слова и прессы.
На Париж тут же обрушились с критикой — его обвинили даже в «ответе экстремизмом на экстремизм». При этом реальных драконовских мер Елисейский дворец не принял. Французские власти лишь на полгода закрыли мечеть в районе Пантен и постановили провести расследование в отношении 51 ассоциации мусульман страны.
Однако действия Макрона все равно вызвали бурную реакцию не только у либеральной общественности из США, но и у мусульман из самых разных стран. И, конечно, у Эрдогана: ему хочется видеть себя в роли главного поборника мусульман планеты.
Что за проблема у человека по имени Макрон с исламом и с мусульманами? Ему требуется лечение психических расстройств
Реакция последовала быстро: Макрон раскритиковал турецкого коллегу за грубость и призвал его «изменить политический курс, опасный во всех отношениях». Елисейский дворец с неудовольствием отмечал, что от Анкары даже не последовало соболезнований после убийства учителя.
Тогда же Франция и отозвала своего посла в Турции, поставив Анкаре ультиматум: в ближайшие два месяца она должна разобраться с проблемой Восточного Средиземноморья. Возможно, это единственное, чем Макрон мог ответить на жесткую критику Эрдогана. Французский лидер и так понимает, что был неправ: чтобы уроборос перестал кусать себя за хвост, кому-то нужно перестать провоцировать реакцию и пойти на спокойный разговор.
У французского президента могло бы получиться, если бы он продолжил прежний курс на «секуляризацию и либерализацию» страны. Так, несколько недель назад Макрон произнес вдумчивую и сбалансированную речь о борьбе с исламскими экстремистами и сепаратистами не радикальными методами. Однако пламенная — пускай и праведная — речь французского лидера на похоронах историка поменяла ход игры, и теперь он на несколько шагов отстает от своего турецкого соперника.
Пока Эрдогану припоминают конфликт в Восточном Средиземноморье, он использует свой ресурс для того, чтобы отвлечь внимание от региона и обратить его к «исламофобу» Макрону. Противопоставить последнему нечего: призывы турецкого президента отказаться от французских товаров действуют эффективнее, нежели попытки Парижа восстановить справедливость в Эгейском море.
Десятилетняя осада
«Последние 10 лет мы были в осаде от Кавказа до Восточного Средиземноморья, от Балкан до Сирии», — такое примечание, оставшееся почти незамеченным, сделал Эрдоган на полях переговоров по проблеме Греции и Кипра. Оно может стать ключом к пониманию политики президента, да и его темперамента в целом: лидер Турции нередко кажется банально сумасшедшим (особенно когда советует провериться коллеге из Франции).
Эрдоган может выглядеть ненормальным, но на деле градус безумия поддерживается до тех пор, пока президент не получает то, что ему нужно. А получает он, кажется, все: Турция в последние годы заявила о себе как о сильном игроке в регионе и продолжает контролировать ситуацию в Сирии, влиять на происходящее в Ливии, а также не сдает свои позиции в Ираке. Кроме того, Анкара теперь еще и фактически участвует в урегулировании в Нагорном Карабахе.
Сделка, которую 9 ноября заключили лидеры России, Азербайджана и Армении, предусматривает создание на азербайджанской территории совместного российско-турецкого центра по контролю за прекращением огня в регионе, а также миротворческую миссию. Согласно договоренностям, она будет состоять лишь из российских солдат. Однако со стороны Баку и Анкары периодически поступают заявления об участии турецких военных в миссии. В этой связи агентство Bloomberg сочло сделку по Карабаху стратегическим триумфом Эрдогана «на заднем дворе России».
Назвать все это новой эпохой Османской империи едва ли возможно — если и проводить сравнения с историей, то лучше использовать термин в духе «постнеоосманизм». Истинная же причина действий Эрдогана — это не имперские амбиции, а национализм. И он тут имеет решающее значение: в этом отношении и ислам для турецкого президента скорее средство, а не цель.
Взять то же преобразование собора Святой Софии в мечеть, где глава страны лично прочитал первый за 86 лет призыв к молитве: безусловно значимое для многих турецких мусульман событие вряд ли можно считать вопросом веры для Эрдогана. «Великая Айя-София» для него — еще один инструмент внутренней и внешней политики. Вряд ли для турецкого президента стал сюрпризом траурный звон, прозвучавший по собору в Греции и на Кипре, и вряд ли он отреагировал на это — разве что насмешливой ухмылкой.
Вопрос мусульманских общин на Кипре или во Франции, проблема месторождений газа и отправка войск в разные страны — это не попытка «восстановить» Османскую империю. Эрдоган в ней просто не нуждается — у него уже есть своя, раскинувшаяся от Триполи до Стамбула. И потому президент не отступит назад в вопросах Восточного Средиземноморья, Кипра, ни уж тем более от защиты мусульманской общины.
Он будет применять разные методы: увеличивать градус безумия своих высказываний, угрожать ракетными установками и лавировать между великими державами, вооружившись доверием российского коллеги Владимира Путина и равнодушным отношением ко многим внешним вещам со стороны Дональда Трампа. Конечно, Эрдогану, скорее всего, будет труднее вести себя таким образом с приходом к власти в США демократа Джо Байдена, который выступает за восстановление полноценных отношений с ЕС и НАТО. Однако пока он играет по-крупному и делает это не потому, что таков долг мусульманина или президента. Он ведет себя так просто потому, что может.