Всё это блок системных проблем, напрямую влияющих на поведение добросовестных инвесторов. Но даже это не главное, основной проблемой является судебная волокита и непоследовательность судебных органов. Снова возьмем в пример ситуацию вокруг кожзавода. Так, мы с Kusto Group не смогли заключить договор купли-продажи предприятия. И скорее всего не сделаем этого в ближайшее время. Дело в том, что по итогам нескольких судебных процессов решения областных судов были в пользу ИФК, но теперь экс-собственник оспаривает эти судебные решения в Верховном суде с 24 февраля этого года. Понимаем, есть сложности в связи с пандемией, но рассмотрение состоится только 18 августа, а это почти спустя полгода! Думаю, теперь понятно наше недоумение.
Почему сейчас нельзя подождать несколько месяцев?
- Спросите у людей, ждущих работу. Неопределенность мешает Kusto Group законно выкупить комбинат и начать там в полную силу работать. Это логично, что инвесторов тяготит тот факт, что они вкладываются в производство, но до сих пор нет решения конечной судебной инстанции. Когда участники месяцами ждут решения суда, это может стоить бизнесу миллионы долларов и десятки, а то и сотни рабочих мест.
Раз уж заговорили о судах, то и мы, и бизнес ждем какой-то последовательности от судебной системы. А пока получается, что по идентичным судебным делам суд в одном регионе решает так, а в другом регионе — иначе. Ни одно решение суда невозможно спрогнозировать, хотя законодательство у нас для всех одно и дела в большинстве своем стандартные.
То же самое можно сказать про использование правоохранительных органов — как инструмент воздействия со стороны недобросовестных должников. Я понимаю, что есть заявление – обязаны рассмотреть по существу. Но по существу, и в соответствии с законом, и хотя бы немного руководствуясь здравым смыслом! А мы зачастую видим в своей практике обратное. Да, есть положительные моменты, но именно негатив формирует мнение инвестора, тем более когда он в таком количестве.
Все это вкупе перечеркивает инвестиционную привлекательность проблемных активов.
Во всем мире в индустрии, в которой работают специальные компании, выкупают проблемный бизнес, доводят до какой-то экономически благополучной кондиции. И всё в цивилизованном мире строится на том, что правоохранительные органы действуют в соответствии с законом и суды принимают адекватные решения.
При существующей практике в отрасли проблемных активов сложно вести бизнес. К нам не будут вставать в очередь иностранные инвесторы, да и отечественные не станут спешить. Елбасы не раз говорил: если бизнесмены, взявшие государственные деньги, не смогли построить нормально действующее предприятие, их надо банкротить и отдавать бизнес другим инвесторам. Несмотря на это, должники, которые не могут вернуть государству многомиллионные долги, оказываются, как я уже говорил, «белыми и пушистыми», а работники со стороны государства, которые пытаются взыскать деньги, оказываются «рейдерами». Причем, обращаю внимание на тот факт, что мои слова – это не ответ на обращение экс-руководителя кожзавода в адрес меня по факту рейдерства, а озвучивание системной проблемы. Когда никто не чувствует неминуемость наказания (как бизнес, так и чиновники), происходят события, вызывающие, мягко говоря, недоумение и капитал «голосует ногами».
То есть скорость принятия решений критична?
- Да, конечно. Потому как за годы судебных тяжб некогда дорогое оборудование, купленное за госденьги, может превратиться в металлолом. Или вот в случае с кожевенным комбинатом — уже пропало часть оборудования, случился пожар. Пока есть инвестор, надо за него держаться и принимать решения, а не тянуть, пока кто-то устанет ждать. Никто не просит идти вразрез с законодательством, просят принять решение, руководствуясь законом и здравым смыслом.
В Казахстане большой рынок проблемных активов?
- Огромный. Несмотря на то что банки прошли AQR и Фонд проблемных кредитов инвестировал огромные деньги на выкуп проблемных активов, у нас объем проблемных корпоративных займов за 1 полугодие вырос на 27,7%. И коронавирус тут ни при чем — показатель достиг своего пика по итогам 4 месяцев текущего года, бизнес так быстро проблемным не становится.
Хотел бы высказать свое мнение в части стратегии развития этого сектора. Сейчас обсуждаются разные варианты о том, как сформировать рынок проблемных активов. Но я уверен, ни в коем случае нельзя этот вопрос решать вливанием государственных денег — это не выход, это тупик! Ни в коем случае нельзя вкладывать госденьги в проблемные активы повторно. Конечно, поддержка от государства нужна, но целесообразнее направить деньги бюджета на реальную поддержку инвесторов. Так, госкомпаниям можно выступать в отдельных случаях соинвесторами, но основные деньги на этом рынке должны быть частные, и это решение должно быть принципиальным. Очень надеюсь, что логика и здравый смысл победят и на рынок стрессовых активов придут работать не бюджетные деньги, а деньги инвесторов. Это поле частных инвестиций. И когда именно это принципиальное решение примется – остальные изменения, например изменения в законодательстве, будут логичным дополнением этого процесса.
Например, у нас банки могут передавать проблемные активы только в специализированную компанию (Фонд проблемных кредитов), либо другому банку, либо своей дочерней компании по управлению стрессовыми активами. И больше — никому.
Мы проводили встречу с международной корпорацией IFC, входящей в структуру Всемирного банка. Они инвестируют колоссальные деньги в фонды, которые занимаются стрессовыми активами по всему миру. Они готовы инвестировать в Казахстан, но говорят: меняйте законодательство, допустите на рынок частных игроков, и мы придем с большими стратегическими инвесторами. Сейчас же им надо как минимум получить банковскую лицензию. Но это же смешно!
У нас открыли МФЦА — отличная идея! Но ее же надо развивать. Там тоже есть деньги, есть инвесторы, просто пустите их на рынок. Ведь именно проблемные активы требуют денег инвесторов — получить кредиты в банке им уже нереально.
Обрисуйте, пожалуйста, идеальную ситуацию. Почему сейчас рынок проблемных активов так привлекателен для инвесторов и зачем государству фокусироваться именно на нем?
- На мой взгляд, ответ очевиден. Если государство поддержит проблемные активы — это будет быстрый способ поддержать саму экономику и, может быть, даже восстановить траекторию ее роста, сломив негативный тренд.
Сколько времени занимает создание нового большого производства? В среднем от трех до пяти лет. Ведь надо найти площадку, спроектировать здание, согласовать всё с госорганами, найти поставщиков оборудования, наладить рынок сбыта и т. д. А с проблемными активами ничего строить не надо — надо просто реанимировать и модернизировать. Возвращаясь к истории с Kusto Group — ведь смогли запустить завод за два месяца! И это при том, что это самое большое кожевенное производство в Казахстане. Это же о чем-то говорит! Значит, если поменять стратегический курс и подправить законодательство, то мы откроем двери инвесторам, особенно отечественным.
И Kusto Group не единственные, наших инвесторов очень много. Из 42 предприятий, перешедших к нам, десятки нам удалось не похоронить, а передать в руки нормальным инвесторам, тот же «Биохим», ряд крупных элеваторов и ХПП в СКО, большой логистический комплекс в Алматы, крупнейшие в Казахстане предприятия по производство керамической плитки и текстиля в Шымкенте и т.д. У бизнеса деньги есть — вопрос не в бизнесе, а в законодательстве, рисках и, соответственно, мотивации.