Жасулан Боранкул работает проходчиком на шахте Саранская. Как отмечает горняк, после долгих поисков, он нашел себя именно в этой профессии. И не только себя, но и семью.
— У Вас три высших образования. И все они в абсолютно в разных сферах. Почему?
— Первое мое высшее образование педагогическое. Второе — юридическое. А третье — горное дело. Почему так? Потому что поначалу времена другие были. Сначала на педагогическом отучился в политехническом институте. Потом из-за работы пришлось отучиться на юриста. Я работал помощником юриста в театре Астана балет. Три года отработал. Но потом понял, что это не мое, не сложилось. Позже я собрал сумки, продал машину и уехал заграницу. Там я полгода проработал на машиностроительном заводе оператором конвейера. Жил в городе Жатец в Чехии. Отработал и потом приехал в Караганду. Надо было решать: оставаться, либо уезжать обратно в Чехию. Я решил выбрать родину и остаться здесь. И чтобы сделать тут карьеру, надо было отучиться дополнительно. Вот и выбрал горное дело.
— Почему именно эту специальность? Все же, наоборот, избегают трудной и опасной работы?
— Я никогда не боялся трудностей. На тот момент я просто оценил рынок труда, посмотрел, какие специалисты хорошо зарабатывают. Мне тогда знакомые подсказали, что шахтеры неплохо зарабатывают, а главное — стабильно. Эту стабильность я здорово ощутил, когда в 2020 году началась пандемия. Мы работали в том же темпе, компания стабильно выплачивала и сейчас выплачивает заработную плату, и поддерживает своих рабочих. Поначалу было страшно спускаться под землю. Но со временем привыкаешь. В те моменты, когда был страх, я говорил себе «люди же как-то работают, почему я не смогу?». И у меня не было мысли зарабатывать легкие деньги, я не боюсь трудной работы. Да и судьба меня свела на этой работе с будущей женой. Мы с супругой познакомились на шахте, она тоже там работает. Поэтому я благодарен, что судьба так распорядилась с моей жизнью.
— Знаю, что вы преподаете казахский язык на шахте. Откуда такое желание, и как вы совмещаете две разные профессии?
— Дело в том, что во время общения с коллегами я часто слышал пожелания обучаться казахскому языку, и почему бы на шахте не организовать обучение. С этой идеей подошел к заместителю директора по административным вопросам и предложил внедрить обучение казахскому в качестве эксперимента. Ведь люди просят. Значит, они готовы изучать. Предложил начать с АБК — нашей конторы (АБК — административно-бытовой комбинат — прим. ред.). Руководство согласилось, но проблема была в том, что некому преподавать. Тогда я сам решил вести обучение. Выяснилось, что для этого нужно образование — тут-то и понадобилось мое первое образование. Решили попробовать. У нас на шахте в среду и четверг идет техническая учеба. После учебы я занимаю полчаса времени работников. Учу бытовому казахскому. Как говорил наш Президент — «все надо начинать с бытового уровня». Потихоньку укрепляем бытовой казахский язык в рабочей среде. На работе я стараюсь разговаривать с коллегами на казахском, чтобы слова закреплялись у них в памяти. Уже есть результаты.
— Сейчас среди молодежи не сильно престижны рабочие профессии. Вы, как представитель людей труда, что бы им посоветовали?
— Сейчас большинство молодежи далеки от понятия «работать руками». И многие не понимают, как будет вкусен и горяч тот хлеб, который ты «руками» заработал. Нынешнее поколение — с другими ценностями. Я не могу им что-то советовать, потому что должно быть желание. Но если они хотят стабильного дохода и заработка, то я могу советовать работу на шахте или на заводе. Конечно, надо понимать, что это опасная работа. Тут не знаешь, выйдешь ты из шахты или нет, когда заступаешь на смену. Все мои коллеги и я осознанно идем на этот риск. Из-за этого у нас на работе очень строго соблюдаются правила техники безопасности. Вплоть до увольнения может дойти, если не соблюдать. Ведь эти правила были сформулированы на трагедии и крови других. Это надо четко понимать. Поэтому работать или не работать на шахте — это выбор каждого.
— С развитием искусственного интеллекта, цифровизации и автоматизации нет ли вероятности, что рабочие специальности уйдут с рынка труда и простых шахтеров заменят роботы и машины?
— Когда-нибудь такое случится. Но это в далеком будущем. Лет через 100. А профессия шахтера никогда не пропадет. Потому что у нас недра богатые. И копать будем еще долго. У нас на шахтах есть места, где техника и автоматизация бесполезна, там нужны только человеческие руки. Так что человек труда как был ценен со времен древней цивилизации, так и останется в приоритете. Потому что, элементарно, без сантехника, без электрика, без обычного человека, который копает землю, мы не сможем. Ведь на основе их труда и начинается все грандиозное.