Количество получателей АСП
По данным Министерства труда и социальной защиты населения, по состоянию на 1 августа 2024 года почти 372 тысячам человек из 70,2 тысячи семей оказана адресная социальная помощь (АСП). В текущем году на эти цели из бюджета предусмотрено 60,5 млрд тенге. Количество же получателей АСП ежегодно уменьшается. Если в 2019 адресная социальная помощь была назначена 2 млн 87 тысячам человек, то в 2020-м число получателей составило 936,2 тысячи человек.
Небольшой скачок вверх произошел лишь в 2021 году, по итогам которого АСП была назначена 990,5 тысячи человек, но в 2022-м и 2023 годах их число упало до 728,7 тысячи и 598,4 тысячи соответственно.
Что касается бюджета, то Правительство в 2023 и 2022 годах выделило 59,4 и 59,5 млрд тенге соответственно. В 2021 году на АСП было выделено 68,5 млрд тенге, в 2020-м — 75,3 млрд тенге. Рекордным по тратам на АСП стал 2019 год – 204,5 млрд тенге.
Необъективные показатели
Как считает политолог Данияр Ашимбаев, у государства нет объективных данных и нет показателей эффективности этих результатов.
— Получается, что эффективность социальной политики очень непонятна. С одной стороны, государство хочет помочь уязвимым слоям, с другой — непонятно кому помогать, учитывая, как у нас манипулируют со статистикой. И в итоге не понятно, кому и как идут средства. Объективную оценку никто не хочет чинить, — резюмирует политолог.
На взгляд Ашимбаева, местные власти в трудоизбыточных регионах заинтересованы в больших бюджетных вливаниях.
— Система здравоохранения также заинтересована в бесконтрольном вливании средств. И виден уровень их лоббизма. Он огромный, — заявляет политолог.
К аналогичным выводам пришли эксперты Школы аналитики при Сенате Парламента.
В исследовании «Бедность в Казахстане в современных условиях: проблемы измерения и приоритетные направления по ее снижению» исследователи отмечают следующее:
выявлены несоответствия между глобальными и национальными индикаторами;
выявлена проблема отсутствия достоверного измерения бедности в Казахстане;
выявлены проблемы в реализации социальной политики, особенно в сельской местности.
выявлены несоответствия между глобальными и национальными индикаторами;выявлена проблема отсутствия достоверного измерения бедности в Казахстане;выявлены проблемы в реализации социальной политики, особенно в сельской местности.Также в исследовании говорится, что по оценкам Всемирного банка бедных в Казахстане 14,6% или 2,9 млн человек. В свою очередь, Бюро нацстатистики определяет 5,1% или около 1 млн человек.
По мнению исследователей школы аналитики при Сенате, столь оптимистичная оценка Бюро нацстатистики объясняется разными методологиями. Уровень бедности в Казахстане измеряется путем выборочных опросов населения ежеквартально — регулярно опрашивается 12 тысяч домохозяйств или 0,2% семей от населения.
В попытках упорядочить получателей адресной социальной помощи, Правительство ввело цифровую карту семьи. Карта получает и объединяет данные из 24 информационных систем по казахстанцам и устанавливает 5 категорий благополучности: от А (благополучный) до Е (экстренный).
Доля бедных, получающих ниже прожиточного минимума, в системе — 6,6 млн человек (33%). Согласно классификации, они относятся к категории С (неблагополучный). Согласно докладу, получатели прожиточного минимума также находятся в категориях B (удовлетворительный) и А (благополучный).
Эксперты школы аналитики при Сенате проанализировали 67 тысяч семей, получающих АСП, и пришли к выводу, что у подавляющего большинства получателей доход выше порога. А средний подушевой доход получателей АСП — 90–130 тысяч на человека или 350–500 тысяч тенге на среднюю семью из 4 человек.
— В свое время было введено много механизмов социальной помощи. При этом их процесс сопровождался мошенничеством и сознательным ухудшением благосостояния по документам. Были случаи, что ездили комиссии по регионам, которые начисляли выплаты, а следом ехала вторая комиссия и вскрывала случаи мошенничества, — отмечает Д. Ашимбаев.
В ходе исследования аналитики при Сенате выявили 352 семьи, получающих АСП и при этом имеющих 11 объектов недвижимости. Один из авторов исследования Юлия Баева, заместитель заведующего кафедрой Казахстанского филиала МГУ, подтвердила необъективность данных.
— Следует отметить, что приведенные данные были собраны в момент проведения нашего исследования в феврале 2024 года. Действительно, в цифровой карте семьи были выявлены 352 семьи, у каждой из которых зафиксировано по 11 единиц недвижимости, — комментирует исследование Ю. Баева.
Отсутствие достоверных данных является причиной огромного теневого сектора, который не поддается никакому контролю, считает она.
— Отдельной проблемой является наличие ненаблюдаемой экономической активности, теневых доходов. Согласно оценке, доля ненаблюдаемой экономики составляет около 18% ВВП страны, — подчеркивает Ю. Баева.
К примеру, как отмечает политолог Д. Ашимбаев, тот же Южный Казахстан.
— Зарплаты в Туркестанской области самые низкие в стране. Но у всего остального есть стереотип о «богатых шымкентцах» и, по факту, юг имеет аномальное количество миниолигархов и теневиков, — говорит он.
Несоответствие фактических и статистических данных подчеркивают и авторы исследования. Эксперты взяли интервью у представителей власти одного из районов Акмолинской области и выявили несоответствия.
В исследовании отмечается, что количество семей в Аршалынском районе Акмолинской области фактически оказалось на треть ниже, чем в информационной системе «Цифровая карта семьи». 30%-ное несоответствие может повлечь за собой катастрофические траты бюджета.
Причинами разночтений статистики разными ведомствами Ю. Баева видит в большом количестве информационных систем, которые ведут к противоречиям.
— Например, система цифровой карты семьи объединяет 24 информационные системы государственных органов. Интеграция систем неизбежно порождает проблемы синхронизации данных, дублирования и противоречивости данных, возможности оперативного обновления данных, — комментирует экономист.
Однако она высоко оценивает попытки реформы адресной социальной помощи.
— Я позитивно к этому отношусь при условии безопасности хранения, использования данных и сведению к минимуму угроз по утечке данных. При правильном использовании этого инструмента (ЦКС) органы государственного управления получают возможность анализа социального состояния граждан, выявления региональных дисбалансов, оценки эффективности проводимых социально-экономических реформ. Убеждена, что в настоящее время проводится большая работа в этом направлении, — говорит Ю.Баева.
Рост социальных платежей ведет к росту иждивения
По мнению Данияра Ашимбаева, высокий рост социальных платежей способствует росту иждивения. Данную точку зрения политолог высказывал неоднократно.
— Мы имеем прирост населения в и без того трудоизбыточных регионах. Программы переселения на север не работают. Причины, по которым никто не хочет на север, они не решаются. Нужна социальная поддержка, но кому и в каких объемах, сказать сложно. Систему ОСМС вообще, кроме менеджмента, никто не назовет эффективной, — резюмирует Д. Ашимбаев.
Одним из решений проблем аналитик и финансист Расул Рысмамбетов видит внедрение цифрового тенге.
— Внедрить цифровой тенге, чтобы понимать, куда ушли деньги. Потому что часто бывают мертвые души. Это не совсем мертвые души — это живые люди, которые просто не знают, что на них выписывают деньги. Это идет там годами. И у меня есть откровенное сомнение в том, что так ли эффективно, как заявляется. Я думаю, нужно обязательно вводить цифровой тенге и жесткий контроль над этим. Потому что, с одной стороны, наши социальные расходы большие, государство тратит практически все собранные налоги на граждан, но в то же время получается, что есть и высокий уровень недовольства граждан, — говорит Р. Рысмамбетов.
Какое решение предлагается?
С 1 января 2025 года размер черты бедности будет определяться не по прожиточному минимуму, а по 50% от медианного дохода, что отразится на количестве человек получающих АСП.
Как считают эксперты при Сенате, мера может стать дискриминирующей для ряда регионов (Мангистауская, Туркестанская, Абайская, Атырауская, г. Шымкент и др.). Из-за низкой медианной зарплаты количество получателей АСП в этих регионах сократится.
— Думаю, что основной проблемой была и остается проблема эффективности и адресности используемых мер. Например, в нашем исследовании были выявлены существенные ограничения для реализации адресной социальной помощи ввиду дефицита рабочих мест и жилищной помощи в сельских населенных пунктах, — говорит Ю. Баева.
Экономист считает, что нагрузка на бюджет может быть снижена за счет вовлечения в систему социального и медицинского страхования тех, кто трудится в неформальном секторе. По ее мнению, при потере трудоспособности семья такого работника может оказаться в социально уязвимом положении. Отсюда и возникают выплаты из бюджета.
— Снижение неформальной занятости и вовлечение населения в обязательную систему социального страхования, на мой взгляд, один из способов снижения нагрузки на бюджет и повышения эффективности в области социальной политики, — считает экономист Ю. Баева.