— В мире много фобий относительно центров, подобных казахстанскому. Иногда даже в социальных сетях звучат странные обвинения в том, что в Казахстане якобы разрабатывается биологическое оружие. Встречались ли Вам подобные публикации? Как на них реагирует профессиональное сообщество эпидемиологов Казахстана?
— Настолько часто задают этот вопрос, что мы уже приготовили стандартные вопросы-ответы на нашем сайте. Казахстан является страной-членом КБТО (Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении). Поэтому говорить о том, что здесь может разрабатываться биологическое и токсинное оружие — это просто абсурд. Это запрещено законом. В законе «о биобезопасности» предусмотрена уголовная ответственность за это. Такое ведущее научное учреждение, как наше, никогда не занималось этим и никогда не будет. Почему возникают такие вопросы? Потому что казахстанские ученые могут позволить себе работать в условиях лаборатории третьего уровня биобезопасности. Это большое достижение для Казахстана. В странах Центральной Азии нет такой лаборатории. Возможно, тут имеет значение зависть, может быть это манипуляции. Я могу сказать, что эта лаборатория создает большие возможности для наших ученых. Конфуций говорил: «Мне не важно, какого цвета кошка, главное, чтобы мышей ловила». Поэтому не важно, кто построил эту лабораторию, если эта лаборатория работает во благо Казахстана.
— Вы упомянули закон «О биологической безопасности». Вокруг него тоже было много шума. Разработка шла очень непросто, насколько известно, чуть ли не с 90-х годов. И только пандемия помогла сдвинуть дело с мертвой точки. Насколько важен для нас этот закон и почему у него была столь непростая судьба?
— Я одна из разработчиков закона. У нас была очень хорошая группа собрана. Закон о биологической безопасности разрабатывался впервые, но это не говорит о том, что раньше требований в этой сфере не было. Был закон о санэпидблагополучии. В Кодексе «О здоровье народа и системе здравоохранения» аккумулируются требования биобезопасности.
Другое дело, что эпидемия ковида показала, что есть прорехи в действующем законодательстве. Есть некоторые вопросы, которые не освещены, требующие усиления. Как защитить тот же медперсонал? Поэтому этот вопрос встал остро, но говорить о том, что требований биобезопасности раньше не было, и они появились только с законом, это абсолютно неверно.
Что в итоге было сделано? Во-первых, мы провели большую аналитику. Группа юристов провела ревизию действующего законодательства, так как закон разрабатывался не на пустом месте. Мы вытащили все проблемные вопросы и сконцентрировались на их решении. У нас была создана группа, в которую входило 13 госорганов и ведомств. Почему это было важно? Потому что борьба с ковидом показала, медики не могут одни работать, им должны помогать местные исполнительные органы, МВД, Минобороны, МИД, Министерство чрезвычайных ситуаций, Министерство экологии. Закон о биобезопасности — это межведомственный закон. Допустим, во время чрезвычайных ситуаций организацию мероприятий по обеспечению биобезопасности берет на себя МЧС. Во время, допустим, войны — Министерство обороны будет закоперщиком. Здесь важно было показать, во-первых, систему межведомственного взаимодействия, во-вторых, область ответственности каждого госоргана.
— Можно ли сказать, что деятельность Национального научного центра особо опасных инфекций позволяет превентивно решать вопросы, которые могли бы обернуться большими проблемами для страны? Ведь карантинные меры в случае заболевания человека чумой могут парализовать хозяйственную деятельность на определенных территориях и привести к немалым убыткам.
— Важность центра несомненна. В советское время наш центр обеспечивал организационно-методическую и практическую помощь противочумным службам не только Казахстана, но и Средней Азии, Кавказа. Он раньше назывался Среднеазиатский противочумный институт. И сегодня есть случаи, когда наши специалисты оказывали помощь коллегам из Кыргызстана, недавно у нас проходили обучение специалисты из Узбекистана. Так что наш центр имеет определенный и заслуженный авторитет.
Центр — одно из важнейших звеньев противочумной службы, потому что он оказывает организационно-методическую помощь противочумным организациям. Мы осуществляем мониторинг деятельности всех станций, составляем прогнозы, участвуем в согласовании ежегодных планов, анализируем их работу. Результативность налицо — идет ежегодное снижение уровня заболеваемости.
В период эпидемии ковида наши специалисты одними из первых разработали диагностический препарат для выявления вируса, который действовал лучше зарубежных. И это было сделано в кратчайшие сроки. Мы участвовали в разработке и испытаниях вакцины.
Думаю, что в целом у нас ситуация по опасным заболеваниям сейчас стабильная.
— Какие элементарные меры предосторожности нужно принимать, если вдруг кто-то выехал на охоту в степь, или «диким» туристом, и тем более чабанам. Именно чабаны, наверное, больше всего находятся в зоне риска?
— Вообще в зоне риска может оказаться любой человек, который злоупотребляет общими мерами защиты. Во-первых, необходимо обязательно надевать закрытую одежду, брюки должны быть заправлены в носки, желательно надевать высокие сапоги, закрывать шею. То есть открытых участков тела должно быть как можно меньше. Нужно друг друга осматривать, чтобы не было клещей. Если геологи, допустим, разбивают лагерь, то они перед этим должны провести обработку вокруг своей стоянки для того, чтобы обезопасить себя. Более того, если человек работает в зоне риска, он должен получить вакцинацию. Прекрасная вакцинация есть от чумы, туляремии, сибирской язвы. Вакцина способна облегчить течение заболевания и предостеречь от осложнений.
Если обнаружен укус клеща, его надо аккуратно снимать, нести в медицинское учреждение, чтобы понять, чем человек может заразиться. Геологи, бурильщики, нефтяники, археологи — все, кто работает в поле, знают об этих мерах предосторожности.
Больше риска для тех, кто выезжает отдыхать на природу. Мы часто об этом говорим, пишем, жаль, что немногие слушают и читают…
— Вы сказали про вакцинацию. В этом контексте актуальна еще одна проблема — это движение антиваксеров. Можете ли Вы как ученый обрисовать сценарий того, что стало бы с миром, не будь вакцин?
— Не хочу даже предполагать такую ситуацию, что будет, когда не будет вакцин. Я не скажу, что все вымрут. Природа так заложила, что часть людей останется живыми, если не будут вакцинироваться, потому что мы как вид должны выживать. Да, выживут, но не все, и будет очень много смертей, особенно детских. Для меня всегда очень важно было говорить своим родственникам, что в свое время родители за нас решили, прививали нас вакцинами, которые были по возрасту положены, и мы выросли и дали потомство. Почему сейчас мы должны отказывать своим детям в возможности жить здоровыми? Многие считают, если они прочитали в интернете статью о вреде вакцин, то можно поставить под сомнение знания профессиональных врачей. И я не могу понять, почему не верят профессионалам, а верят СМИ? Я в свое время думала, как решить эту проблему. У нас государство выделяет огромные деньги для того, чтобы проводить бесплатно вакцинацию, а люди бесплатное воспринимают как вред. Мне кажется, если бы была платная вакцинация, то у нас бы стояла очередь. За рубежом вакцинация платная. Не хочешь не вакцинируйся — это твое дело. Поэтому я считаю, что люди недооценивают имеющиеся возможности. Я бы не рисковала своим ребенком, своим внуком.
Ранее в первой части интервью «Чума. Какие регионы Казахстана находятся в зоне риска» Зауреш Жумадилова рассказала о работе Национального научного центра особо опасных инфекций.