Тактический прием Трампа
Среди многих заявлений президента США Дональда Трампа по внешней политике заметно выделяется его высказывание о том, что исключение России из состава «Большой восьмерки» было ошибкой одного из его предшественников – Барака Обамы. Трамп считает, что у России «должно быть место за столом». Конечно, это высказывание находится среди многих прочих действий американского президента по выстраиванию отношений с Москвой.
В частности, здесь и визит его специального представителя по Ближнему Востоку Стива Уиткоффа в Россию 11 февраля, и отказ от вступления Украины в НАТО, и подготовка возможной предстоящей встречи Трампа и Путина в Саудовской Аравии. Естественно, что многое в происходящем остается за кадром.
Но в целом Трамп явно стремится договориться с Путиным по многим позициям и это не только конфликт в Украине. Публичные заявления для американского президента являются частью переговорного процесса. Для него это такой тактический прием.
Трамп делает некое громкое заявление и тем самым ставит участников процесса в сложное положение. Они должны как-то реагировать на происходящее, хотя это выходит за рамки обычной практики ведения переговоров. Но что возможно самое главное, что затем контрагенты Трампа обращаются к нему или его представителям уже в закрытом формате и пытаются прояснить, что он имел в виду и как это связано, собственно, с ходом переговоров.
В определенной степени это может поставить Трампа в более выгодное положение. Хотя в этом есть и серьезный риск, связанный с тем, что в какой-то момент его заявления перестанут воспринимать всерьез. Классическая ситуация произошла с Канадой. Сначала Трамп сказал, что она будет 51-ым штатом в составе США, затем ввел пошлины в 25% на канадский импорт, на следующий день их отменил. Потому что Канада вроде как выделила деньги на борьбу против мигрантов и контрабанды фентанила, но, когда именно она это сделала, осталось под вопросом.
Еще один пример, это когда Трамп сказал, что выселит палестинцев из сектора Газы и построит там курорты. Среди возможных вариантов были и Сомали, Египет и Иордания. Но вопрос даже не в этих странах, а в том, что подумают арабские монархии Персидского залива. Возможно, что Трамп в данной ситуации как раз и хотел, чтобы на переговорах с ними у него были более сильные позиции.
Возвращение России в G8 маловероятно
Характерно, что Трамп использует этот прием и как фактор давления, и в то же время, как комплиментарный жест в сторону контрагента по переговорам. В этом смысле и стоит рассматривать его заявление о том, что Россия должна вернуться в G8. Очевидно, что на нынешнем этапе это маловероятно. Другие участники этой организации ведущих капиталистических стран мира наверняка будут против этого шага, по крайней мере, до решения основных проблем в отношениях России и условного коллективного Запада.
В Большой семерке есть та же Канада, а также Германия, Франция, Великобритания, Италия. Япония занимает отдельное положение. У европейцев явно есть вопросы и к России, и к самому Трампу. К последнему в контексте понимания отношений между США и ЕС. Это стало особенно актуальным после Мюнхенской конференции по безопасности и речи вице-президента США Джея Вэнса, в которой он подверг европейцев жесткой критике, сделав акцент на разное понимание ценностей демократии.
Но также понятно, что Трамп таким образом хочет сделать жест в сторону России, условно говоря, демонстрируя ей некий образ будущего, в котором она сможет вернуться в ряды ведущих стран мира. По сути, он таким образом как раз и усиливает где-то там в кулуарах свои переговорные позиции, в том числе и для того, чтобы побудить Москву пойти на какие-то уступки.
Трампу нужен какой-то сравнительно быстрый успех. Но также он не может позволить такого развития событий, которое позволит сравнивать его действия с уходом американцев из Афганистана в 2021 году. Поэтому его представители периодически делают разного рода заявления. К примеру, тот же Вэнс 14 февраля в интервью The Wall Street Journal сказал, что для давления на российского президента есть «экономические рычаги давления, есть, конечно, и военные рычаги давления». Газета вынесла в заголовок слова, что отправка американских войск на Украину «остается на столе переговоров», что, собственно, не одно и то же, если сравнить со словами вице-президента. Вэнс заявил, что газета исказила его слова и назвал «ситуацию абсурдной».
Но самое главное здесь, что прозвучали слова «военные рычаги давления». На таком уровне редко ошибаются. Поэтому можно предположить, что эти слова Вэнса адресованы как раз российской стороне и тогда это тоже одно из средств давления. В какой-то мере, это все та же история про хорошего и плохого полицейского, что всегда актуально, если переговоры идут в кулуарах.
Здесь важно отметить, что Трамп предпочитает кулуарные договоренности, потому что он политик вождистского типа, что не типично для западных демократий, для которых важнее институты и ценности. Поэтому ЕС и США поддерживали Украину все эти годы, потому что рассматривали ее войну против России именно в ценностных категориях. Но для Трампа это имеет существенно меньшее значение.
Для него важнее результат в виде победы, которая должна быть на стороне более сильного, ловкого, хитрого, изворотливого и т.д. Здесь нет особого места ценностям и институтам. Они Трампу только мешают. Характерно, что спецпредставитель американского президента по Украине Кит Келлог на конференции в Мюнхене заявил, что Европе не будет места за столом мирных переговоров по Украине, хотя ее интересы будут учтены. Это как раз связано с тем, что переговоры между США и Россией проходят на личностном уровне и Европа с ее приоритетом к ценностям и институтам будет Трампу только мешать.
Снятие санкций как аргумент в переговорах
Например, в вопросе снятия санкций с России. В то время, как для Трампа снятие санкций это возможный аргумент в ходе переговоров. Если он говорит о возвращении формата G8 с участием России, то это подразумевает снятие с нее санкций. Понятно, что во время любых переговоров это будет главным предметом дискуссии. Потому что экономика России явно находится в непростом положении из-за санкций, и она хотела бы их полной отмены. Но для Европы это был бы сложный момент. Для нее и, конечно, Украины, существует много чувствительных моментов, которые она хотела бы обсудить. Это и рынок газа, и замороженные российские активы, которые в основном находятся в Европе, и многое другое.
Сейчас российская экономика с ее ВВП в $2 трлн, по сути, в значительной степени изолирована от мировой экономики. Ее внешняя торговля ограничена многими санкциями и требует повышенных издержек на логистику как импорта, так и экспорта. Если говорить о том же формате G8, то у России было бы около 4% от ВВП стран участников этой организации. По размеру ВВП экономика России примерно равна самой маленькой экономики в составе G8 Италии, ВВП которой составляет $2,27 трлн.
По большому счету Россия, конечно, хотела бы вернуться к статус-кво в экономических отношениях. Трамп может многое для этого сделать. На первом этапе для Москвы было бы важна хотя бы отмена последних санкций президента Джо Байдена против российского танкерного флота. Можно вспомнить еще ограничения проведения финансовых операций. В обмен на все это Россия могла бы пойти на уступки Трампу. Вопрос в том, готов ли он сам делать уступки и как он собирается это делать без участия Европы.
Так что ситуация неоднозначная. Трамп постарается добиться какого-то результата уже на предстоящей встрече в Саудовской Аравии. Но за эти три года клубок противоречий оказался так плотно завязан, что навряд ли его можно разрубить одним ударом, как это сделал Александр Великий в городе Гордий в Малой Азии. Вернуться в старый мир уже почти нереально, хотя Трамп возможно считает по-другому.
Ранее мы писали, что веденные Трампом повышенные пошлины на импорт товаров из ряда стран могут создать новую реальность в мировой экономике, а это скажется на ценах и поставках товаров по всему миру.