Банки – не враги Правительства и, тем более, народа

• На расширенном заседании Правительства с участием Президента были поставлены важные задачи, касающиеся модернизационной повестки Казахстана и один из важнейших тезисов, который прозвучал: нам нужно учится жить по средствам. В связи с этим хотелось бы поговорить о реализации денежно-кредитной политики, планах и прогнозах на текущий год. В какой части монетарный регулятор преуспел, а где еще стоит поработать?

• Основная задача Нацбанка как монетарного регулятора – это ценовая стабильность, обеспечение низкой инфляции. В прошлом году у нас прогнозировалась инфляция в коридоре 7,5 – 9,5%, по факту вышло 8,6%, то есть практически ровно посередине. В прогноз наша экономика уложилась, но конечно хотелось бы лучших результатов. Если сначала у нас был достаточно хороший нисходящий тренд, мы видели уровень инфляции на уровне 8,3% и думали, что пробьем ниже 8-ми, то под конец года ситуация изменилась. На нее повлияло достаточно большое число факторов – это и фискальное стимулирование, и рост цен на отдельные категории товаров, и ослабление тенге.

Тем не менее, стоит вспомнить, что в 2023 году инфляция на пиковых значениях составляла более 21%. Поэтому снижение инфляции до текущего уровня, при непростых внутренних и внешних условиях, неплохой результат. На 2025 год мы прогнозируем еще один процентный пункт снижения.

• Какие факторы влияют на принятие решений по базовой ставке Нацбанка и какое влияние она оказывает на реальный сектор экономики?

Понятно, что базовая ставка определяет стоимость денег в экономике – это ее главная задача. Опираясь на базовую ставку банки второго уровня и другие экономические агенты предоставляют свои, уже рыночные ставки по бизнес или потребительским кредитам, депозитам и так далее. Но, тем не менее, на них оказывает влияние большое количество и других факторов, в первую очередь это собственная стоимость фондирования, риски, качество тех или иных проектов. Очень важны инфляционные ожидания. Если вы как банкир видите инфляционные ожидания в районе 13-15%, то свою ставку по конкретному кредиту никогда не поставите ниже, потому что иначе деньги будут «съедены» инфляцией.

Поэтому базовая ставка важна, но это далеко не единственный фактор, это нужно понимать. Базовой ставкой мы стараемся изъять излишнюю ликвидность снижая инфляционное давление.

• Один из способов снижения инфляционного давления стали операции с золотом. Какой эффект это оказывает на поддержание макроэкономической стабильности?

В этом году мы приняли решение по операциям с золотом перейти к так называемой монетарной нейтральности. Национальный Банк в рамках своей деятельности реализует приоритетное право государства на покупку золота у отечественных золотодобывающих предприятий. В год приобретается 60-70 тонн, в зависимости от размеров добычи. Золото покупается за тенге, а затем продается на внешних рынках. Это позволило, во-первых, восстановить золото-валютные резервы, которые были сильно «потрепаны» в 2014-2015 годах. Во-вторых, многие золотодобывающие предприятия смогли встать на ноги, потому что у них появился гарантированный покупатель.

Таким образом, мы нарастили наши резервы до 45+ млрд долларов, что превышает все международные метрики, и решили перейти к монетарной нейтральности. Те деньги, которые мы получаем от реализации на международных рынках, мы будем предлагать на внутреннем валютном рынке. Помимо снижения эмиссии тенге это обеспечит дополнительное предложение валюты в размере 5,5-6 млрд долл. в год. В нашей системе, где платежный баланс негативный, когда спрос на валюту всегда превышает предложение, эти меры будут оказывать стабилизирующий эффект.

• Уже не первый год звучат призывы о том, чтобы банки второго уровня финансировали крупные инфраструктурные проекты, малый и средний бизнес. Что может сделать государство, чтобы стимулировать финансовую систему для их более активного участия в экономической жизни страны?

Ясно, что это рыночные отношения: есть заёмщик, есть кредитор. И решения по кредитам они всегда принимают сами. Давать какие-то предписания напрямую мы не можем. Но мы можем создать условия через макропруденциальные, пруденциальные нормативы, в том числе через налоговое регулирование. На наш взгляд значительным фактором, который влиял на привлекательность корпоративного кредитования было то, что оно облагалось налогом, в отличие от государственных ценных бумаг (ГЦБ), куда многие банки предпочитали вкладывать средства как в безрисковый и безналоговый инструмент. По нотам Центрального банка мы этот арбитраж при поддержке Правительства и Парламента убрали — с 2024 года они облагаются корпоративным подоходным налогом. Однако по государственным ценным бумагам Минфина, а их гораздо больше, чем нот Нацбанка – свыше 20 триллионов, эти доходы налогами не облагаются. На наш взгляд это неправильно.

Помимо этого есть, конечно, инструменты финансовых регуляторов. Это и наши инструменты, и Агентства по регулированию и развитию финансового рынка. Их мы будем активно использовать, потому что видим потенциал в корпоративном кредитовании. Мы видим, что снизился «аппетит», есть какое-то спокойствие на этом рынке, а нам нужен драйв.

Мы с банками в хорошем контакте на самом деле. Как сказал Президент ни Правительство, ни народ, банкам никакие не враги – это часть нашей экономики. Просто нужно сделать так, чтобы мы все работали в скоординированном режиме, обеспечивали рост экономики и благосостояния людей.

• На расширенном заседании Правительства Президент поручил поэтапно переориентировать выделяемые государством средства на субсидирование ставок по кредитам. Это ведь из той же истории?

Я хотел бы разъяснить логику этого поручения Президента. У нас есть институты развития, которые сами кредитуют те или иные проекты, в то же время у нас есть банки, которые тоже готовы кредитовать. Но у институтов развития деньги гораздо «дешевле». Базовое фондирование банков – это депозиты, которые дают примерно 14%, а под какие проценты берут институты развития? Они гораздо ниже. Поэтому определенная конкуренция между рыночными игроками и квазигосударственным сектором где-то нужна, но гораздо важнее задействовать человеческие, цифровые, и самое главное финансовые ресурсы банков второго уровня. А так как ставка сейчас, надо признать, высокая, нужно ее субсидировать на каком-то этапе. Ликвидность, которая существует в банковской системе нужно обязательно задействовать, не производя новых денег. Потому что новые деньги – это новое давление на инфляцию.

Еще один важный вопрос – тарифы. Это касается многих сфер и топливного рынка, и системы ЖКХ. Эксперты говорят о том, что там не работают рыночные методы. Это ведь тоже приводит к тем перекосам, которые существуют в экономике?

Чрезмерное регулирование тарифов и цен в краткосрочном периоде может восприниматься позитивно, но если у бизнеса нет денег для того, чтобы инвестировать в будущее, рано или поздно он может уйти с рынка.

Либерализация цен и тарифов абсолютно нужный и правильный не то чтобы тренд – это требование времени. Тарифы зажимали, их не давали поднимать правоохранительные органы, комитет по регулированию естественных монополий, акимы.

• Антикризисное ручное управление…

Да. А в итоге, что получилось? Случилась череда аварий, ЧП в сфере ЖКХ. Что такое тариф? Тариф – это деньги. Нет денег, откуда взять средства на текущий и капитальный ремонт?

В связи с этим реализуется программа «тариф в обмен на инвестиции». За неполных два года 605 млрд инвестиций пришло в сферу ЖКХ. Это немалые деньги. Главное, обеспечить их целевое использование.

Несмотря на то, что Национальный банк должен выступать за низкие цены, мы понимаем пагубность подобной политики и считаем, что лучше обеспечить рыночное ценообразование, чтобы инструменты рынка работали, и тогда наши инструменты тоже будут более эффективными.

• Все идет в тесной связке. Недавно был принят Национальный проект «Модернизация энергетического и коммунального секторов». До 2029 года планируется вложить около 14 триллионов в эту сферу. Если все эту систему переведут на рыночные рельсы в совокупности это даст большой эффект и для отечественный производителей и для экономики страны.

Это, конечно, очень нужный проект. Он нужен для нас, как для потребителей, чтобы была вода, тепло, электроэнергия и остальные блага, связанные с коммунальной сферой. Он важен для бизнеса как для потребителя этих услуг, и как для участника предстоящей стройки и исполнителя заказов. А значит нужно обеспечить максимальное казахстанское содержание. Необходимо, чтобы эти деньги опять возвращались в национальную экономическую систему в виде добавленной стоимости. Это касается в том числе и финансовых институтов. Когда казахстанский банк выдает кредит казахстанскому субъекту естественных монополий по адекватной ставке на 5-10 лет, первый получает средства для модернизации, второй – доход от обслуживания кредита.

Еще один момент, который бы хотелось затронуть касается криптовалюты. Президент в рамках расширенного заседания Правительства поручил создать инфраструктуру более широкого легального обращения цифровых активов.

Мы очень рады, что такое поручение прозвучало. Криптоактивы, будь то криптовалюты, либо другие токенизированные, цифровые финансовые активы – часть нашей жизни, от них уже никуда не уйдешь.

Цифровизация подарила нам инструменты, которые позволяют привлечь широкую базу инвесторов. В 2022 году МФЦА в ограниченном режиме разрешили оборот цифровых активов. Но, честно говоря, рынку тесно в этих рамках.

Поэтому важно вытащить криптовалюту из «серой зоны» и нормально зарегулировать эту сферу. Это пойдет на пользу гражданам, поскольку они сейчас абсолютно не защищены: у них нет ни прав, ни обязанностей. У людей появится легальная возможность пользоваться этими активами.

Второе – государство будет понимать, где у него дыры в периметре валютного контроля, сможет обеспечить оплату налогов там, где они должны платится. Мы активно работаем над этой темой.

• Что делается для развития Национальной цифровой финансовой инфраструктуры? Заработал ли сервис межбанковских QR-платежей?

Эти проекты развиваются достаточно неплохо. Если начать с QR-платежей, то семь банков уже подключены. Надеюсь, что до конца года у нас будет критическая масса банков участников этой системы.

Важно, чтобы гражданам потребителям финансовых услуг было удобно. То есть у тебя есть одно приложение и в его рамках могут быть счета в трех разных банках и возможность переводить средства членам семьи или друзьям с минимальными комиссиями.

• Все ли банки охотно идут навстречу?

Не все. В целом, вроде бы соглашаются, что это полезная вещь, но мы же понимаем, это определенные деньги. Когда создается закрытая экосистема, человек заходя в нее, там и остается. И это нормально. Мы понимаем бизнес. Однако, нужно понимать и граждан, нужны человекоцентричные подходы. Нужен баланс между потребителем и бизнесменом.

Поэтому будем работать с банками с точки зрения технического подключения и в то же время с законодательной точки зрения. Обязательность участия Нацбанка в Национальной цифровой финансовой инфраструктуре, должна быть прописана законодательно. Если нас в этом поддержит Парламент, все банки будут участвовать.

• Как идет работа по реализации проекта Цифровой тенге?

Мы уже реализовали ряд проектов. Например, в прошлом году из Национального фонда 238 млрд тенге было выделено на закуп облигационных займов АО «Самрук-Қазына», а эти деньги, в свою очередь, были использованы для строительства двух дорог «Талдыкорган — Ушарал» и «Достык — Мойынты». Оба этих транша были запрограммированы в цифровых тенге. То есть эти деньги не могут быть отправлены каким-то пустышкам, серым непонятным фирмам, они не могут быть отправлены за рубеж, на валютный рынок или обналичены. Если вы заявили конкретные цели, значит только на их реализацию эти средства и могут быть потрачены.

Внедряются ли новые инструменты в сфере искусственного интеллекта и насколько они полезны?

Искусственный интеллект мы применяем по трем направлениям. По линии Казахстанского фонда гарантирования депозитов, по линии национальной платежной корпорации, которая является рабочим органом Антифрод-центра и внутри Нацбанка для предиктивной аналитики. Нам сдают отчеты более 1 тыс. организаций — не только банки, но и МФО, страховые организации. Их анализ позволяет понять в каком состоянии находится финансовый сектор, складываются ли какие-нибудь тренды, опасные тенденции.

Кстати, насколько известно, Антифрод-центр уже начал свою работу. Что можно сказать о результатах?

Да, больше полугода уже отработал. Более 1,5 млрд тенге заблокировано, 17 тыс. инцидентов предотвращено. Эта работа, понятно велась и ранее, но в рамках Антифрод-центра удалось объединить на одной площадке усилия многих ведомств и главное самих финансовых организаций.

Какие еще есть возможности для того, чтобы обрубить лазейки для мошенников, которые оформляют кредиты на пострадавших, обходя все возможные барьеры верификации?

Если посмотреть на имеющиеся возможности, а они самыми дисциплинированными банками реализуются, то это много что решает. Но не все банки их используют. Поэтому Агентство по регулированию и развитию финансового рынка проводит проверку отдельных банковских служб, и наличия политики по управлению рисками. Банки должны быть собраны и консервативны.

Нет ли ощущения, что и здесь нужно как-то жестче регламентировать этот вопрос?

Агентство как раз этим занимается. Оно вырабатывает общие правила, мы тоже в этом помогаем. Это общие правила, которые будут обязательными для всех банков. Есть целый набор регуляторных, надзорных и технически мер, которые необходимо использовать.

Другой важный вопрос проблема закредитованности населения. Не смотря на все предпринимаемые меры она не уходит с повестки…

Можно по-разному, конечно, говорить, но слово закредитованность довольно тяжелое. Да, рост потребительских кредитов очень высокий. С 2020 года рост составляет в среднем под 35%. Это может говорить о том, что не хватает реальных доходов. Также влияет цифровизация.

И в этом, конечно, сильно хорошего не так много. С макроэкономической точки зрения получив потребительский кредит человек скорее всего потратит его на импортные товары, а это значит ухудшение платежного баланса, давление на тенге.

В прошлом году была хорошая инициатива. Был принят закон по вопросам минимизации рисков при кредитовании и защиты прав заемщиков. Мы ввели коэффициент долговой нагрузки, согласие супругов, чуть-чуть ужесточили запрет на выдачу новых кредитов при наличии просрочки и так далее. Я лично ожидал, что темп роста потребительских кредитов снизится вполовину — до 15-17%. К сожалению, он выше 30%. Поэтому нужны регуляторные меры и нужна финансовая грамотность.

• Одна из главных целей всех экономических реформ – обеспечить наполняемость бюджета без дополнительных трансфертов из Нацфонда. Иначе мы вряд ли сохраним его для будущего. Кстати, как поживает проект «Нацфонд детям», который как раз и ориентирован на подрастающее поколение? Прошел год с того времени, как он был запущен. Какой объем средств уже был начислен юным казахстанцам?

В прошлом году было 6, 919 тыс. детей-участников программы, которым было начислено по 100 долларов США 52 цента.

В этом году 6 921 035 детям будет начислено 129 долларов 38 центов. Я напомню, что детям начисляется половина усредненного инвестиционного дохода. Буквально на днях ЕНПФ закончил рассчеты.

• Спасибо за беседу.